Скоро, 9 апреля, в театре «Галерка» состоится очередная премьера — «Месяц в деревне», по пьесе Ивана Тургенева. Казалось бы, обычное дело, но на этот раз с актерами «Галерки» работает режиссер Большого драматического театра имени Г.А. Товстоногова Андрей Максимов.

Ученик самого Товстоногова, Андрей Максимов начинал в качестве главного режиссера Кемеровского драматического театра. Потом была неслучившаяся постановка «Визита старой дамы» в БДТ, и в конце 80-х Андрей Максимов стал главным режиссером Новосибирского государственного академического театра «Красный факел». Поставил там «Ромео и Джульетту». Эту постановку до сих пор вспоминают в городе. Потом была работа в Красноярске. В качестве главного режиссера Максимов поставил там десять спектаклей, и до сих пор иногда приезжает ставить. И только 10 лет назад окончательно состоялись отношения Андрея Максимова с БДТ.

— Андрей Николаевич, Вы — ученик Георгия Александровича Товстоногова. Но перед ЛГИТМиКом Вы оканчивали что-то еще?

— Да, мы учились вместе с Валерием Скорокосовым в Самаре, в Институте культуры. С ним на одном курсе учился Владимир Симонов, который сейчас играет во МХАТе (а еще в «Et cetera» у Александра Калягина и в очень многих сериалах, — М.С). Скорокосов в выпускном спектакле сыграл Ромео — так, что вся Самара его узнала и полюбила. Но главный режиссер Куйбышевского драматического театра Петр Монастырский не взял его к себе, побрезговал выпускником института культуры, сказав: «Мы из ГИТИСа приглашаем» и, мне кажется, очень проиграл.

После института культуры меня поставили руководить «кульком», культпросветучилищем. Я собрал документы и поехал поступать в ЛГИТМиК… В том году курс набирал Товстоногов. Я смотрел Питер и ходил на экзамены, а потом оказалось — поступил. Нас набирали всего 10 человек (150 человек на место конкурс был, кажется). Из каких городов и республик только не поступили! Два года я проучился спокойно, Георгий Александрович как-то утрясал мои отношения с военкоматом. А на третий год так случилось, что он был очень занят, и попросил помочь одного своего знакомого. В итоге я ушел в армию… Когда вернулся, заканчивал уже у Сулимова. Товстоногов постоянно говорил: «Закончишь — будешь работать у меня». Но к тому времени, как я закончил, он уже умер…

— Есть распространенная легенда: Товстоногов был жесткий, он был диктатор. Это правда?

— Ничего подобного я в театре не видел. Я помню вежливого, невероятно чистого человека, с невероятным отношением к актерам.

— У каждого — у зрителя, у актера, у режиссера — есть свой театр. Какой театр делаете вы?

— Мой театр — психологический. Я выпустил много постановочных спектаклей, но используя все театральные средства, я рассказываю о душе. Любая постановочная форма, на мой взгляд, должна быть облечена тем, что завещал Станиславский — жизнью человеческого духа. Если этого нет, спектакль «разваливается».

Зритель идет в театр не за действием (в конце концов, можно прочитать пьесу и сопереживать литературным героям). Он идет за оценками, за неожиданностью, за парадоксальностью. Зритель привыкает к актеру в амплуа героя-любовника, а мы поставим его на роль Треплева! Первая мысль у театрального зрителя: «Да он не может Треплева играть!» И зритель идет в театр. Ему нравится или не нравится, но он идет. Потому что уверен, что такого Треплева он еще не видел.

В театре люди догоняют годы, потерянные в очередях, переживают несбывшиеся чувства… Особенно это заметно в Омске. Омск на свежего человека производит впечатление пустыря. Везде трубы, заборы от недостроенного метро, и на этом фоне — потрясающая тяга к искусству! Не потому, что их так воспитали, а потому что здесь земля рождает таких людей. Чехов об этом говорил «Тоска по лучшей жизни». Люди идут в театр посмотреть на другую жизнь, сопереживать. Поэтому они и над сериалами плачут…

— А в столицах?

— В столицах зритель чаще всего идет за тем же. Но там есть и зритель, который идет поржать — и возникает спектакль «13» во МХАТе, просто гэг, появляется «Театр Луны», который постоянно раздевается на сцене… Есть люди, которые приходят за этим. Хотя, конечно, есть и БДТ, где все по Станиславскому.

Наступило время не-искусства. Все упирается в деньги. Как делается сериал? Нужно быстро, буквально за ночь, написать сценарий, быстро собрать тех артистов, которые (по разным причинам) не будут спрашивать, почему работа делается как попало. Из всего современного российского сериального набора искусство — это только «Бригада». Фильм, страшный с точки зрения идеологии, и не надо нам такого кино, но сделан фильм профессионально.

— «Месяц в деревне» — это выбор театра или ваш бунт против не-искусства?

— Выбор театра. В «Галерке» сильно направление русской классики, современной русской драматургии, и театру удалось сохранить ее чистоту. Это очень важно: с русской классикой что-то случилось в стране, ее стали извращать. Тот же «Месяц в деревне» в постановке Мерзоева — лесбийские отношения Натальи Петровны с Верочкой. Все как бы современно, но зачем брать для этого Тургенева?

Мы призваны раскрыть то, что было сказано автором, а все это хулиганство. Есть на западе два фильма «Ромео и Джульета» — есть фильм Дзефирелли и есть фильм с Ди Каприо. И если в первом случае пред нами Эпоха, то во втором — только осовремененное действие.

Мне как режиссеру интересна любовь как духовное движение. В жизни ее сейчас мало. В современном мире все так спрессовано, что любовь укладывается в три дня, а остальное заменяется меркантильностью, сексом, расчетом. У Тургенева Ракитин любит Наталью Петровну четыре года, и ни разу к ней не прикоснулся, не поцеловал ее. В этом есть благородство. Но здесь есть и страсть, понятная человеку XIX века, и зачастую скрытая от современного молодого зрителя.

В псевдосовременном стиле Наталья Петровна могла бы бороться за свою любовь к молодому студенту, но у Тургенева она даже не подозревает, что с ней… Ее тащит страсть, она ничего не может с собой поделать, пытается с собой разобраться… Но только окончательно запутывается.

— Как вам работается над спектаклем? Наверное, в БДТ вы привыкли к другой труппе, к другой постановочной группе, к другим условиям?..

— Когда я в 1996 году приехал в «Галерку» ставить «Короля Лир» я, честно признаться, не верил, что «Галерка» вырастет в серьезный театр. С тех пор все изменилось. Театр стал серьезнее. Он правда растет! Владимир Витько смог поднять театр, сделать его крепким, хорошим, и при том здесь нет радикальных перемен! Даже афиши такие же, как 8 лет назад, хотя еще тогда я спорил с Витько: «Смени афиши, они же черные!» Он не стал менять — и, возможно, правильно сделал.

Коллектив здесь достойный. Руководитель театра, Владимир Витько — человек, театр знающий и глубоко понимающий. Если говорить об актерах, то здесь работает Валерий Скорокосов, артист столичного уровня. Есть Наташа Новикова, недавняя выпускница Иркутского театрального училища, которая достойно справляется с ролью Натальи Петровны. Есть мастер — Юрий Гребень…

Я считаю, что в Сибири артисты лучше, чем в столицах. Они знают про жизнь гораздо больше, чем люди в центре: Сибирь — край более страдательный, что для русской души очень важно. Здесь еще сохранилась исповедальность. Я вижу артиста, который хочет и может со сцены рассказать о себе правду. Это очень наивно, искренне. В столицах наивность и искренность уже исчезли.

В «Галерке» актеры собранны, дисциплинированны, готовы работать. Когда я приехал, всего на полтора месяца, я даже испугался, что не успеем. Но прошел месяц — и я спокоен, мы вполне справляемся с постановкой.

Художник — Ольга Веревкина — каждый день приносит новые идеи костюмов, а это удивительно, ведь часто в театрах все делается в последний момент. Я работаю с ней впервые, но, думаю, это повторится еще не раз. В БДТ мне приходилось сталкиваться со многими известными художниками, которые предлагают мне свои услуги и при работе на периферии (потому что я работаю в БДТ), но они просят по 10 тысяч долларов за работу. Ольга Веревкина справилась с задачей отлично. Композитор Сергей Шичкин написал потрясающую музыку! Перед тем, как приступить к работе, он спросил: «какое будет задание?» Я сказал ему: «Надо сделать вальс лучше чем у Евгения Доги» (речь шла о знаменитом вальсе из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь», — М.С.) Потом из вальса Шичкина мы сделали не-вальс. Получилось как раз то, что было нужно.

«То что нужно» в понимании большого режиссера, ученика великого режиссера — это должно быть действительно то, что нужно — безо всяких скидок на маленький сибирский театр. Поэтому зрителям остается только дождаться премьеры и оценить, что же получилось у настолько неординарного коллектива, как Андрей Максимов, Ольга Веревкина, Сергей Шичкин и труппа театра «Галерка».

Мария САПЛИНОВА. 2004 год.